«ТОБОЛ» И ПАЛКА ПЕТРА ПЕРВОГО
Перекрестилась, когда увидела, что по Первому, наконец, перестали показывать «Тобол». Не будет больше страшных париков, нависающих над вытаращенными глазами (в тайге без них никак – видимо, башки от мошки защищают), переметнувшейся от Саши Белого к Дюжеву Кати Гусевой (в новой интерпретации ее зачем-то назвали Екатериной I), одаренной китаянки из «Гоголь-центра», блещущей неприкрытой красотой в двух экземплярах, бесконечной ломаной речи в устах иноземцев, завезенных для перевоспитания подальше от столиц – правда, здесь они учат жизни обитателей Сибири…
Один секрет феерического сериала открыла ночью у Урганта актриса с латышскими корнями Агния Муцениеце. Иван сказал:
— Ты играешь персонажа, который в книге является шведкой, а в фильме – немкой.
— Да. Мы с Андреем Бурковским … – последовавшая с веселым смехом ремарка актрисы «Ты его помнишь? Он к тебе часто заходит – рыженький такой» мне тоже пригодилась. Я погуглила, чтоб освежить память и нашла изумительный отрывок интервью актера, который восхитит как любителей русской старины, так и фанатов зарубежных сериалов:
— С чем можно сравнить фильм?
— Этот проект — немного как «Игра престолов». У нас много сюжетных линий: шведы, губернатор, Петр I, Семен Ремезов… А еще безумная любовь, плюс война и предательство. Такая вот история России.
– Получается так, что он играет шведа, а я шведку. Мы играем двух влюбленных друг в друга человек. И они почему-то разговаривали друг с другом на ломаном русском языке. Типа с акцентом. Я подошла к режиссеру и сказала: «Вам не кажется странным, что два шведа разговаривают типа «Привьет! Я лубыть тебя».
— Ну почему – это очень мило, — умилился Ургант.
— Но они бы на шведском разговаривали. Два шведа! Нет? – на всякий случай уточнила Агния, проверяя себя на вменяемость.
— Два шведа? В России?
— Да, — растерянно подтвердила гостья.
— Ну, наверное, говорили бы на шведском, — наконец согласился Ургант. Агнию отпустило. – Но шансов больше, чем на ломаном русском.
— Ну вот! – радостно воскликнула актриса. – Это странно…
Но Ургант продолжал тестировать ее на уверенность в очевидном. Вот до чего нынешние съемки доводят даже актеров, которых мне искренне жаль. Кинопроцесс в полуотпуске, а жить и детей кормить надо.
— Ну, может, их Россия так впечатлила, что им хочется говорить… – Урганта на самом деле интересовал ответ режиссера на замечание актрисы. – И? Что сказал режиссер?
Того, оказывается, озарило.
— Режиссер сказал: «Точно. Это так странно! А вы не сможете?..»
— Он говорит: «Я тут от Дюжева никак не могу отделаться, а у вас еще такая история», — нарисовал ход мыслей режиссера Ургант.
— Дюжев – да. Он там в костюме Петра всё бегает… – бросила Агния, но развивать не стала. Ургант не угомонился.
— А тут еще вы: «Прости, кто это там побежал? – Ааа, это русский царь».
— Так и было! – захохотала Муцениеце.
— Серьезно? – удивился Ургант.
Дальнейшие действия режиссера озадачили даже меня. По словам Агнии, он сказал:
— Да. Было бы логично, если бы она не понимала шведский.
Ургант тоже был заинтригован.
— И мы решили, что раз у нее муж немец – пускай она будет немкой. Потому что на самом деле немецкий чуть легче, чем шведский. И мы с Бурковским не смогли бы играть на шведском. Это было бы очень комично.
Ну, прямо скажем, не смешнее, чем бегающий Дюжев в образе Петра.
Теперь-то вы поняли – откуда столько косяков в «Тоболе»?!
В разгар съемок режиссер хлопает себя по лбу, кричит «Слона-то я и не приметил», быстро меняет его на пингвина, бегемота, кота Васю (ну, кто по-быстрому окажется под рукой). И все тип-топ!
Так же он поступил и с российской историей. Господя, какая нашим людям разница, если они её знают не лучше, чем исполнители — шведский язык!
*********
Одна история из нашей истории, которую привожу с сожалением о том, что Петр I не может восстать из мертвых и поступить с отдельными современными деятелями как в той сцене, что была описана сыном человека, пострадавшего от царского гнева.
«Некогда Государь, по обыкновению своему, ехал в одноколке вдоль по берегу Мойки, имея с собой Генерал — Полицмейстера. Подъехавши к небольшому мосту, сделанному чрез канал, проведенный из Головинского саду в Мойку, против острова, называемого Новою Голландиею, где хранился дубовый лес для корабельного строения, нашли они мост испорченный и несколько досок с оного разметанные, так, что без опасности не можно было проехать.
Государь должен был выйти из одноколки, приказал Денщику своему оправить доски и как-нибудь укрепить, дабы можно было проехать по мосту. Он так разгневался на небрежение Полиции о мостах и улицах, что на том же месте поколотил Генерал — Полицмейстера своею палкою и сказал ему: «Впредь будешь ты лучше стараться, чтоб улицы и мосты были в надлежащей исправности, и сам будешь за этим смотреть».
Между тем мост был починен и гнев у Государя прошел. Он сел в одноколку и сказал Генерал — Полицмейстеру весьма милостиво, как бы ничего между ними не случилось: «Садись, брат».
(От Камергера Графа Давиера, сына упоминаемого здесь Генерал – Полицмейстера)
